Года в слободе Себрове Скуришенской станицы Усть-Медведицкого округа Донской области в богатой семье Михаила Васильевича и Марии Алексеевны Себряковых. С самого раннего возраста Анна пользовалась особенной любовью своих родителей и росла тихим, ласковым ребенком.
Мария Алексеевна благоговейно чтила святителя Митрофана Воронежского , от иконы которого получила исцеление во время тяжкой болезни. С тех пор она ежегодно с Михаилом Васильевичем совершала путешествие в Воронеж . Иногда дети сопровождали их. В одну из таких поездок они взяли с собой маленькую Анету, которой шел тогда третий год. Михаил Васильевич был давно знаком с Воронежским архиепископом Антонием (Смирницким) и глубоко уважал его. По приезде в Воронеж родители Анеты и на этот раз, как всегда, поспешили посетить архиепископа, взяв с собой и ее. И вот, как только она увидела святителя, то быстро вырвалась из рук державшей ее няни, побежала к нему и поклонилась в ноги. Прозорливый старец благословил ее и, обращаясь к изумленным родителям, сказал: "Эта будет великая жена ".
В 6 лет осталась без матери, воспитывалась отцом. Овдовевший Михаил Васильевич несколько лет прожил безвыездно в своём имении Себрово, все свое свободное время отдавая детям. Он уделял особое внимание религиозному воспитание детей. Анна рано почувствовала своё предназначение, любила уединение, много молилась, всегда держала при себе Евангелие, которое постоянно читала, скрывая под обложкой светской книги. Она с детства любила Священное Писание. "Меня так поражало в детстве, - рассказывала она потом, - дивное, высокое учение Спасителя, а мысль, что мы не исполняем Его святые заповеди, глубоко возмущала мою душу".
В шестнадцать лет отец хотел сосватать Анну, но она изъявила желание удалиться в монастырь. Когда отец заговорил о замужестве, призналась: «Я люблю только Господа; не вы ли сами учили нас любить Его?» Она просила у отца благословения оставить мир и посвятить всю свою жизнь Богу. Ей была предоставлена свобода выбора, но отец старался, чтобы Анна была образованной, для чего нанимал учителей и мастеров, в частности по иконописанию, что в будущем ей пригодилось. Михаил Васильевич благословил ее, однако отпускать свою любимицу в монастырь не торопился, он создал все условия, чтобы она могла молиться в уединении, пригласил к ней мастера иконописца, выделил ей отдельную прислугу и лошадей с экипажем, чтобы она ежедневно посещала церковные службы.
Так провела она несколько месяцев в Новочеркасске , а 30 декабря года поступила послушницей в Усть-Медведицкий монастырь .
В свободное время она занималась чтением духовных книг, по ночам молилась, занималась живописью и написала ряд икон. Жила она в келье дальней родственницы М. Себрякова, монахини Леониды (Ладыгиной) . За усердное несение послушаний настоятельница Вирсавия перевела Анну в игуменский дом, что вызвало у нее стеснение в духовной жизни. Подвиги игумении показались ей бесцельными, что заставило ее искать духовного руководителя на стороне, но все безуспешно. С таким настроением она предприняла путешествие по святым местам Киева , но встретила препятствие со стороны игуменьи, опасавшейся за ее здоровье. Лишь через год ей разрешили посетить Кременской монастырь , находящийся в восьмидесяти верстах от Усть-Медведицкого, для испытания своих сил.
Сочинения
Сохранилось эпистолярное наследие игуменьи Арсении, её личные записки и поучения, содержание и дух которых, по свидетельству её современников: преосвященного Никанора (Бровковича) , впоследствии архиепископа Херсонского и Одесского, архимандрита Иустина (Татаринова) , настоятеля Николо-Бабаевского монастыря, ученика еп. Игнатия, Петра Александровича Брянчанинова, брата еп. Игнатия очень тесно перекликается с мыслями свт.
Иг. Арсения, одна из наиболее известных насельниц Спасо-Преображенского Усть-Медведицкого женского монастыря.
Дочь знаменитого генерала Михаила Васильевича Себрякова. Родилась Анна 3 июля 1833 г. в Себрове Усть-Медведицкого округа в богатой и знаменитой семье. Род Себряковых старейший в области.
Родоначальник их Себр был убит во время взятия казаками Азова, но так ли это или легенда в точности не известно. Отец Анны, Михаил Васильевич, окончил математический факультет Харьковского Университета. Имел чин штаб-ротмистра и служил войсковым казначеем, асессором войсковой канцелярии, являлся почетным смотрителем Усть-Медведицкого окружного училища и войсковым дворянским депутатом.
Будучи молодым, командовал казачьим полком в Прусскую компанию. За храбрость в 1762 г. императрицею Екатериною II возведен в армейские полковники. В 1767 г. участвовал в Турецкой войне. В Пугачевский бунт был назначен начальствующим над главным ополчением казаков, в виду осложнившихся обстоятельств бежал. По указу Правительства предписано «предать Себрякова строжайшему суду... смертной казни: через повешение на виселице». Но указом императрицы был прощен.
Овдовев, с детьми переехал в основанную его предками слободу Себрово, где занялся наукой. В шестнадцать лет отец хотел сосватать Анну, но она изъявила желание удалиться в монастырь. Ей была предоставлена свобода выбора, но отец старался, чтобы Анна была образованной, для чего нанимал учителей и мастеров, в частности по иконописанию, что в будущем ей пригодилось. В 1850 г. отец отдал дочь в Усть-Медведицкий монастырь. Для монастыря было честью, принять дочь знаменитого полководца М. В. Себрякова.
Монастырь того времени представлял собой бедную, пустынную обитель с двумя Церквями и рядом крошечных келий. Анна была облачена в монашеское платье и определена на послушание. В свободное время занималась чтением духовных книг, по ночам молилась, занималась живописью и написала ряд икон. Поселена Анна была в кельи дальней родственницы М.Себрякова монахини Леониды (Ладыгиной). За усердное несение послушаний настоятельница Вирсавия перевела Анну в игуменский дом, что вызвало у нее стеснение в духовной жизни. Подвиги иг. Вирсавии показались ей бесцельными, что заставило ее искать духовного руководителя на стороне, но все безуспешно.
С таким настроением она предприняла путешествие по святым местам Киева, но встретила препятствие со стороны игуменьи, опасавшейся за ее здоровье. Лишь через год ей разрешили посетить Кременской монастырь, находящийся в восьмидесяти верстах от Усть-Медведицкого, для испытания своих сил. Год спустя в 1853 г. Анна смогла отправиться в паломническое путешествие в Киев. Она была поражена величием храмов и их церковным убранством, но внутренняя жизнь монастыря её не удовлетворяла. Это путешествие развеяло ревностное ее настроение, искания чего-то одухотворенного, будто бы Христос «в пустыне» или «в потаенных комнатах», подтверждение чего мы находим в Евангелии.
Она возвратилась в монастырь и в 1854 г. была пострижена в рясофор (низшая степень пострига, готовящегося к принятию малой схимы) с именем Арсения, в честь Арсения Великого, а в 1859 г. 11 января в мантию, видимо с сохранением имени. Вскоре она нашла себе наставницу в лице схимонахини Ардалионы. В 1862 г. по причине старости лет иг. Вирсавии Арсения была назначена владыкой Иоанном, управлявшим Донской епархией, помощницей игуменьи с назначением на должность казначеи. В 1863 г. скончалась иг. Вирсавия. Стала нужда в выборе новой игумений, выбор сестер пал на Арсению. 1864 г. стал для Арсении знаменательным. 3 января на 31 г. своей жизни, она была посвящена в сан игуменьи Архиепископом Иоанном. Свою уединенную тихую жизнь новопоставленной игуменьи пришлось сменить на бурную деятельность. Спустя некоторое время, скончалась ее духовная наставница схим. Ардалиона. Наделенная властью иг. Арсения занялась устройством обители, как с внешней стороны, так и с внутренней. Первым ее делом, было распространение грамотности в монастыре между сестрами, так как поступающие в монастырь девицы были лишены возможности получить образование, как светское, так и духовное. Ею составлена библиотека, в состав которой вошли книги духовного содержания. В 1867 г. заботами иг. Арсении, при монастыре открылось бесплатное четырех классное женское училище с преподаванием Закона Божия, русского и славянского языков, географии, арифметики и русской истории. Так же была открыта живописная школа, в которой преподавала сама игуменья. В училище обучались дети дворянские и чиновников, духовных и городских жителей, сельские, коренные и иногородние. На 1 января 1875 г. в училище обучалось: 9 из дворянских, чиновничьих и духовного сословия: 10 из городских жителей: 9 из сельских: 19 детей коренных жителей области: 13 иногородних, преподавателей в школе было 9 человек. В живописной школе обучалось до 15 детей постоянно живущих при монастыре, занятия проводились три раза в неделю по два часа. Училище действовало до 1918 г.
Живое участие в преобразовании училища принимал, и Михаил Васильевич Себряков, на его средства была устроена небольшая библиотека и приобретена школьная мебель.
В 1887 г. родной брат иг. Арсении Василий Михайлович отдал свой дом и родовое поместье под училище. Первыми преподавателями были, сама игуменья и священники монастыря, в последствии преподавали монахини, для этого обученные. В 1867 г. после открытия училища, Донской архиепископ Платон прислал иг. Арсении святительское благословение за благоустройство монастыря и открытие в нем женского училища. Но, однажды посетив обитель, отнесся к иг. Арсении, с недоверием посчитав ее молодой и не опытной в управлении монастырскими делами, даже хотел преобразовать в общежительный с определенным количеством сестер. Однако встретил сопротивление со стороны иг. Арсении, которая отрицательно отнеслась к преобразованию, вплоть до отказа от игуменской должности. Архиепископ, чтоб не вызвать отрицательного отношения к себе со стороны игуменьи отклонил свое решение и положительно отнесся к настоятельнице.
В 1871 г. с согласия сестер иг. Арсения обратилась с прошением к Архиепископу Платону о разрешении строительства храма в честь Казанской иконы Божией Матери. Получив одобрение, приступила к собиранию необходимого материала. Высокопреосвященный Платон разрешил использовать на строение храма процентный капитал, вложенный в кредитные учреждения Войсковым Правлением в количестве 8.000 руб. и монастырские в сумме 4.700 руб. Всего наличными было 17.000 руб. Было позволено снести Петропавловскую церковь и на ее месте выстроить новый храм.
Проектировал храм профессор Санкт-Петербургской академии художеств академик И.И.Горностаев. В 1874 г. 23 июня местное духовенство, при огромном стечении народа освятило место для воздвигаемого храма, а в 1875 г. в день празднования «Казанской ик. Божией Матери» была совершена закладка камня. В 1876 г. сотник Василий Борисов представил пожертвование Архиепископу Платону Донскому и Новочеркасскому, на сооружение храма в Усть-Медведицком монастыре, суммой в 3.027 руб. 60 коп. Для дальнейшего строительства храма необходимо было ездить в Москву, обсуждать вопросы с живописцем П.Соколовым о написании икон, с Зыковым проектирующим иконостасы и киоты, с Агафоновым обязавшимся все столярные и резные работы на иконостасе вызолотить червонным золотом, изготовить два престола из кипарисного дерева и два жертвенника из дуба. В 1879 г. в Москве было заказано пять медных золоченных через огонь крестов для храма, рисунки подсвечников и паникадил, винтовые чугунные лестницы. Колоннады из белого итальянского мрамора изготовлены в Петербурге скульптором Бариновым. Колоннады везли по каналам Мариинской системы, затем до Царицына по Волге, после до станции Себрово по железной дороге, со станции по степи на быках через переправы Медведицы и Дона. К началу 1877 г. были сведены под главный купол каменные и кирпичные кладки, и поставлены белые мраморные колонны. Следует так же сказать, что была положена кладка для одной духовой печи с вентиляцией. Последним штрихом в завершении работ, была покраска рам, полов, откосов, дверей обошедшееся в 8.000 руб.
В 1885 г. было завершено строительство храма и 8 сентября освящен главный предел Казанской иконы Божией Матери, Митрофаном еп. Новочеркасским. 15 сентября был освящен придел в честь апп. Петра и Павла архимандритом Иустином из Николо-Бабаевского монастыря. На столь великом событии присутствовало до 15.000 человек.
В 1874 г. еще не окончив строительство храма, иг. Арсения принялась за основание пещер подобно Киево-Печерским, помогали ей в этом ее духовные дочери Никодима, Агния и Викторина. В пещерах, она думала устроить церковь, на что ей не хватило сил, теперь там лежит плита «Покаяния». Вход в пещеры начинается из притвора Арсеньевской церкви. Над входом в пещеры изображен «Страшный Суд» в глубине пещер над другим входом располагается икона «Вход Господень в Иерусалим». Пещеры ориентированны на юг в гору, протяженность их составляет 77 сотен, стены и потолок грунтовые, цементированы, пол кирпичный залит цементом. Температура в пещерах зимой и летом примерно плюс 8 градусов. В 30-х гг. пещеры были засыпаны, в 70-х гг. местные жители раскопали заваленные входы. Как было сказано раньше, в пещерах лежит каменная плита, по своим размерам не большая, но тяжелая и прочная. На ней видны глубокие отпечатки ладоней и колен.
После окончания строительства Казанского Соборного храма, Арсения приступила к внешнему благоустройству обители. Вместо малых, тесных и ветхих келий, были построены двухэтажные корпуса, для священнослужителей, обновлены экономические постройки, за оградой монастыря построена монастырская гостиница. В 1904—1905 гг. иг. Арсения тяжело заболела, все чаще помышляла о смерти и не желала, чтобы кто-либо присутствовал в момент ее смерти. 25 июня 1905 г. она отправилась в паломническую поездку в Саровскую пустынь на поклонение мощам прп. Серафима, не смотря на свое болезненное состояние, где имела возможность посетить святые места и думала возвратиться назад. К сожалению, ей это не удалось, болезнь усилилась, и ей пришлось, задержатся на четыре дня. 19 июля в день празднования открытия мощей прп. Серафима, боль усилилась и чувствуя близкую кончину приготовилась к принятию Святых Христовых Тайн. 21 июля по принятии Святых Тайн, она думала всё-таки вернуться. Вернутся ей было не суждено, вечером того же дня, в одиннадцатом часу ночи иг. Арсения преставилась на 72 году жизни. Тело было подготовлено к погребению. Деревянный гроб был опущен в металлический, присланный из Москвы от родственницы Ладыгиной. 22 июля о смерти игумении стало известно в Усть-Медведицком монастыре. Казначея монастыря Леонида послала депешу Преосвященному Платону о перенесении тела почившей и тогда уже по его просьбе Тамбовский архиерей и губернатор дали согласие перевести тело почившей в родную обитель. В июле 30 числа гроб с почившей прибыл на платформу Себрово, через сутки погребальная процессия прибыла в Усть-Медведицкий монастырь. До 20 августа гроб находился в Казанском храме, куда все желающие могли придти и попрощаться с почившей. На погребении присутствовало 9 иереев и 3 диакона. После панихиды было зачитано завещание написанное иг. Арсенией об избрании игуменьей казначею Леониду.
Гроб с почившей был обнесен вокруг Казанского храма и опущен в склеп, в Арсеньевской церкви. Это нижний храм в честь прп. Арсения Великого.
Над могилой иг. Арсении Леонида воздвигнула памятник из белого мрамора с мраморным аналоем и выгравированной на нем «Смоленской ик. Божией Матери» и возжена лампада. За свое сорокалетнее управление иг. Арсения неоднократно получала благословение Св. Синода: имела наперсный крест и крест с драгоценными украшениями, пожалованный ей из кабинета Его Величества, Государя Императора; знак Красного креста за русско-турецкую войну в 1877 - 1878 гг.; медаль в память царствования имп. Александра III и в 1905 г. награждена Библией, выданной ей из Синода за основание монастырского училища. Кроме того, имела наперсный крест с драгоценными украшениями, поднесенный ей сестрами обители, с разрешения начальства в день тридцатилетнего юбилея управления монастырем.
21 октября 2016 года игумения Арсения Усть-Медведицкая причислена к лику местночтимых святых Волгоградской митрополии.
Путие же преподобных подобне свету светятся...
Притч. 4:18
М алоизвестная шумному свету, игумения Арсения (Себрякова) была одной из редких избранниц Божиих не от мира сего, всё оставившая и последовавшая Христу. Всю свою 72-летнюю жизнь посвятила она на служение Богу и людям и, как светильник горяй и светяй (Ин. 5:35 ), она многих освящала и просвещала своим живым словом, своим примером и дивными подвигами души. Смиренная труженица пустынной обители, она была велика своей живой верой в Бога, своей любовью к Нему, своими подвигами, столь высокими в особенности в наше время, оскудевшее истинными подвижниками...
Всесторонне образованная, она не оставляла и светскую литературу, в особенности читала с удовольствием великих русских писателей, находя глубокую психологию в произведениях Достоевского и других; с интересом следила за текущими событиями общественной жизни, смело высказывала свои взгляды, иногда резко противоречившие общепринятым понятиям и, невольно раскрывая перед своими собеседниками всю глубину своего светлого ума и возвышенной души, она так увлекала их своей беседой, что они всегда с сожалением покидали её.
«Цель жизни монашеской, - говорила матушка Арсения в своих беседах, - чистота сердца. Блажени чистии сердцем, ибо они Бога узрят, а чистота сердца приобретается жительством по заповедям Божиим. Только заповеди очищают сердце. Поэтому постоянным трудом должно быть направление своего сердца поступать по заповедям Божиим. Во-первых, возлюби ближнего, как самого себя, это первая степень, а дальше - люби врагов и положи душу за други своя. Потом заповедь о прощении: простить ближнего во всём, чем он тебя обидел, кажется одно дело, а сколько в нем очищения для сердца при прощении, и самоотвержение, и смирение. Закон страстей - закон гражданский уничтожается законом духовным; прости не потому, что заслужил человек прощение, но потому, что Христос простил распинателей и молился за них. Нужно направлять свое сердце к хождению по заповедям Божиим. Нужно стараться усвоить свое сердце Христу уподоблением Ему. Апостол говорит: „Подобни мне бывайте, яко же и аз Христу“, а Господь говорит: „Аще заповеди моя соблюдете, пребудете в любви Моей, якоже и Аз заповеди Отца Моего соблюдох и пребываю в любви Его“. Значит, любовь Христову и уподобление Ему можно приобрести неуклонным исполнением Его заповедей. Мы же не только не исполняем заповедей, мы не знаем их, они чужды нашему сердцу. Христос есть Бог, необъятное, беспредельное, совершенное Существо. Херувимы, бесплотные силы с светлым умом и чистой волей, стремятся несколько тысячелетий к познанию Его и ещё целую вечность будут стремиться. А мы, слабые, падшие человеки, с умом, помраченным грехом, с извращённой волей, но с желанием уподобления Христу, не находим себе дела. Успокаиваемся, когда несколько соберётся наш ум, когда можем немного помолиться в мире сердечном, точно это предел искания. Будто далее идти некуда... Тецыте, тецыте, да постигнете , - значит спешите, не растеряйте дорогого времени; жизнь так коротка для такой великой цели, какова наша, - уподобление Христу! Нужно отсечь плотские страсти (что сопряжено с болезнями телесными), потом сердечные, далее помыслы, но разве это всё? Мне всё хочется представить вам, как обширно поприще труда над собою. Мне кажется, что в глазах ваших почему-то узок горизонт, мал круг деятельности в жизни духовной. Всегда, при всяком случае надо искать указания, как поступить по заповедям Божиим, и легко будет на душе...»
«Мы жестоко ошибаемся, ища на земле совершенного блаженства, - ещё так говорила она. - Полнота души - Господь. Он есть высшее совершенное блаженство, и пока Он не вселился в душе, жизнь её - томление и скорбь. Если случится увлечься кем-либо, то это временное утешение оскверняет сердце, делает его более неспособным к принятию Господа, одним словом, отодвигает его от цели. Но и увлечение не есть погибель. И эту свою немощь надо понести, нужно под неё подклониться, убедивши себя, что всё страстное и плотское, в чем я живу, и есть моё достояние, а остальное всё Божие. И не проходи мы через острые, сильные страсти, мы не увидим мелких, в которых все погрязли. Итак, не смущайтесь, не малодушествуйте, если когда и борят страсти. Я помню себя в молодых летах и ещё одну сестру. Мы скорбели, что нам не с чем бороться, что нет возможности приобретать венцы, нечем доказать любовь к Господу и желание пострадать ради этой любви».
«Если мучит тебя зависть по отношению к ближнему, - говорила матушка, - не осуди его, уступи ближнему, сочти себя хуже его, пожелай ближнему всяких благ, помолись за него. Зависть умаляет, представляет узким Господа, Подателя всяких обильных благ. Зачем только мне одной блага, а другим не надо? У Господа так много их. Он щедро изливает их не только на достойных, но и на грешных, даже на неверных, изливает на все творения, на каждую былинку. А мы мучаемся этим, хотим сосредоточить только в себе всю милость, все блага Творца. Да разве это возможно?»
В другой раз матушка сказала: «Не скорби, что не видишь в себе ничего доброго, даже не ищи добра в себе. Человеческое добро - мерзость есть пред Господом. Радуйся своей немощи, своему бессилию. Истинное добро есть Господь, Он разум, Он и сила. Молись, чтобы Он наполнил твоё сердце, чтобы Он, как истинный свет, просветил твой разум, чтобы Он был силою, в тебе действующею, чтобы Он царствовал в тебе. Твоё же всё навсегда останется немощным и бессильным. Молись так: „Да будет во мне Твоя воля, Господи, да будет во мне Твоя сила, всё побеждающая, всё устрашающая“. Вся жизнь твоя да будет стремлением к Господу. Во время всяких искушений, во время болезни, одним словом, в каком бы состоянии ни находилась твоя душа, направляй твои мысли к Господу. Нужно пройти через все немощи естества и всегда стремиться к Господу. Ты ведь монах, а монашеский чин потому и называется ангельским, что монах, как ангел, должен стремиться к Единому».
Матушка говорила, и было видно, что она знает по опыту, что в неочищенном сердце не может вселиться Христос, какой бы способ кто ни употреблял. Утверждала необходимость борьбы, необходимость уничтожения ветхого человека и обновления нового. Делила она всю жизнь человека на три части. Первая - жизнь по страстям, когда человек живёт по всем хотениям плоти. Потом жизнь по заповедям, когда человек борется со страстями, старается поступить по заповедям, хотя это очень ему тяжело. Он то побеждает, то побеждается. Эта жизнь борьбы с миром, когда мир, то есть люди, восстанут на него, видя, что он есть что-то другое от них, не таков, как они. Переживши этот период, человек, говорила матушка, достигает состояния бесстрастия. Тогда он любит врагов, терпит поношения и прочее уже без боли в сердце, без труда, а естественно.
«Ваша матушка - поэзия монастыря», - выразилась однажды о ней одна из её светских посетительниц. Это своеобразное выражение светского человека живо характеризует личность матушки Игумении. Она действительно была жизнью монастыря. Она умела внести мир и довольство, умела оживить суровую монастырскую жизнь, придать силу и энергию проходящим её... И скольким, скольким помогала она, лишая себя часто и самого необходимого...
Иногда целый день случалось матушке Арсении проводить с посетителями. То с делом кто придёт, то с душевными скорбями, то просто побеседовать с «матушкой». По слову Грядущего ко мне не изжену вон (Ин. 6:37 ), она всех принимала, успокаивала, утешала и лишь вечером, оставаясь наедине с собой, уходила в свою молитвенную комнату, пристроенную к её келии, и там в горячей пламенной молитве изливала перед Богом свою душу, молясь за всех страдающих, обременённых; или же уходила по ночам в пещеры и предавалась там усиленному труду и молитве.
Никто из монастырских не знал, как проводит ночи их настоятельница-подвижница. Лишь по временам слабо мерцавший огонёк под сводами храма выдавал там чье-то присутствие и наполнял суеверным страхом сердца простых инокинь; они часто недоумевали, откуда берётся так много выкопанной земли около строящейся церкви, незамеченной ими накануне. А на другое утро, подкрепившись часом или двумя сна, игумения, бодрая по-прежнему, спешила к обедне, где в слове Божием черпала силу на предстоящий день труда и подвига...
Возненавидь мечтательность, уводящую от Бога на страну далече , отвлекающую душу от главного - покаяния, так учила своих духовных чад игумения Арсения.
В наши непростые времена каждая душа подвергается многочисленным искушениям. Желающему спастись необходимо найти свою меру, встать на прямой путь, сохраняющий от впадения в любые губительные крайности, путь, названный святыми отцами срединным, царским. Потому так важен для нас конкретный опыт трезвенного подвига, явленный жизнью игуменьи Арсении...
Из записок матушки Арсении
С мирение - есть единственное состояние духа, чрез которое входят в человека все духовные дарования. Оно есть дверь, которая отворяет сердце и делает его способным к духовным ощущениям. Смирение доставляет сердцу невозмутимый покой, уму - мир, помыслам - немечтательность. Смирение есть сила, объемлющая сердце, отчуждающая его от всего земного, дающая ему понятие о том ощущении вечной жизни, которое не может взойти на сердце плотского человека. Смирение даёт уму его первоначальную чистоту. Он ясно начинает видеть различие добра и зла во всём, а в себе всякому своему состоянию и движению душевному знает имя, как первозданный Адам нарекал имена животным по тем свойствам, которые усматривал у них. Смирением полагается печать безмолвия на всё, что есть в человеке человеческого, и дух человека в этом безмолвии, предстоя Господу в молитве, внемлет Его вещаниям... До ощущения сердцем смирения не может быть чистой, духовной молитвы.
Непрестанной памяти Божией препятствует рассеянность наших помыслов, увлекающих наш ум в суетные попечения. Только когда вся жизнь наша всецело направлена к Богу, человек делается способным и начинает верою во всем видеть Бога как во всех важных случающихся обстоятельствах жизни, так и в самомалейших - и во всем покоряться Его воле, без чего не может быть памяти Божией, не может быть чистой молитвы и непрестанной. Ещё более вредят памяти Божией, а потому и молитве, чувства и страсти. Поэтому надо строго и постоянно внимать сердцу и его увлечениям, твёрдо сопротивляясь им, ибо увлечения уводят душу в непроницаемую тьму. Всякая страсть есть страдание души, её болезнь, и требует немедленного врачевания. Самое уныние и другого рода охлаждения сердца к деятельности духовной - суть болезни. Подобно как человек, который был болен горячкой, по миновании болезни ещё долго остаётся слабым, вялым, неспособным к делу, так и душа, больная страстию, делается равнодушна, слаба, немощна, бесчувственна, неспособна к деятельности духовной. Это страсти душевные. На них вооружаться и бороться с ними, их побеждать - есть главный труд. Необходимо усердно трудиться в этой борьбе с душевными страстями. Молитва обнаруживает нам страсти, которые живут в нашем сердце. Какая страсть препятствует нашей молитве, с тою и должны мы бороться неотложно, и сама молитва поможет в этой борьбе, и молитвою же искореняется страсть.
Светильник, с которым девы могут встретить Жениха, есть Дух Святой, Который освещает душу, обитая в ней, очищает её, уподобляет Христу, все свойства душевные образует по Великому Первообразу. Такую душу Христос признает Своей невестой, узнает в ней Свое подобие. Если ж она не освещена этим светильником, Духом Святым, то она вся во тьме, и в этой тьме вселяется враг Божий, который наполняет душу разными страстями и уподобляет её себе. Такую душу Христос не признает Своею и отделяет её от Своего общения. Чтобы не угас светильник, надо постоянно подливать елей, а елей - есть постоянная молитва, без которой не может светить светильник.
Есть в душе естественное стремление к добру. Это стремление я называю призванием Божиим, когда оно так сильно действует в некоторых душах, что удовлетворить его не может ничто земное. Этому стремлению я всегда давала большую цену, но сегодня душа моя познала, что страх охраняет её больше, и необходим он душе и при её преуспеянии так же, как и при самом немощном состоянии её. Приводит к страху Божию частая память смерти, частое напоминание себе, что, может быть, живёшь последний день, последнюю минуту. А насаждает его в сердце благодать Божия. «Страх Твой, Господи, всади в сердца раб Твоих », - молится Святая Церковь.
Невозможно стяжать чистой, непарительной молитвы, если ей не будет предшествовать самоотверженная деятельность. Но и ежедневно надо полагать в сердце или утверждать в нем произволение, отвергать всякое дело, слово, чувство, мысль - неугодные Господу, направлять же всякое дело по заповедям Божиим, всякое чувство словом Его воспитывать, всякую мысль истиною Его наполнять. При такой деятельности или хотя при цели такой деятельности всякое входящее в душу чуждое чувство или мысль усматривается и молитвою отвергается от души. При таком произволении души Имя Иисусово самовластно действует в ней и отсекает всякий помысл, противный Себе, поборяет всякое чувство, неугодное Себе, просвещает душу к познанию воли Своей, водворяет в ней мир сердечный и тишину помыслов.
Ко всякому чувству враг примешивает свою отраву. Так, к сокрушению о греховности он примешивает отчаяние и безнадёжие, и унывает душа и расслабляется; к отречению - жестокосердие, холодность, бесчувствие; к любви - сладострастие; к утешению милостями, даруемыми Господом, - тщеславие, и прочее. Человек не может отделить этот яд от благого чувства, но при молитве Именем Господа Иисуса Христа, произносимой с верою от сокрушенного сердца, этот яд отделяется; от света Христова разгоняется тьма из сердца, видна становится сопротивная сила; от силы Христовой исчезает действие вражие, и в душе остаётся естественное состояние, не всегда сильное, не всегда чистое от плотской скверны, но безмятежное и способное подклониться под действующую руку Божию.
Состояние души падшего грешника вполне соответствует словам Господа: «Терния и волчцы возрастит тебе земля». И земля нашего сердца постоянно растит страсти и грехи. Деятельность души, неосенённой благодатию Божиею, направленная к очищению сердца, всегда трудна, тяжела и бессильна. «В поте лица твоего хлеб твой снеси». С большим трудом, долговременным подвигом искореняются страсти, как терния из земли, и опять, при малом нерадении, при увлекающих случаях, они готовы возродиться, и родятся, и растут в сердце, заглушая семя слова Божия, не успевшего пустить в нем корни и окрепнуть, а не только принести плод и напитать душу. Едва очистится, со многим трудом, источник - ум наш, как опять потоки нечистых помыслов возмутят его, наполнят нечистотой и не дадут жаждущей душе напиться чистой воды Божественных откровений. «В поте лица твоего хлеб твой снеси».
С кровавым потом трудится и должна трудиться душа, чтобы не умереть ей с голоду, чтоб этим постоянным и тяжёлым трудом не дать возрастать в себе терниям страстей своих, чтоб не обратилась она в дебри, где звери витают, чтоб постоянным очищением, отсечением их могла бы душа питаться тем насущным хлебом, который Великий Сеятель сеет на земле её. Не оставляет Господь трудов человека без воздаяния. Пошлёт дождь на землю ранний и поздний, и родит земля о себе траву, та же клас (колос - Прим. ред. ), та же исполнится пшеница во класе, как, он и не весть сам. Благодать Божия, осенившая душу, сожигает терние страстей и сама плодоносит плод. «Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, имать живот вечный» и «реки из чрева его истекут воды живы». При таком только состоянии душа не возжаждет более и не придёт и не захочет почерпать из земных источников. Наше же делание заключается ещё в том, чтоб чистить постепенно эти земные источники, чтоб хоть по каплям пить из них чистой воды, а не черпать с мутной водой жаб и всякую нечистоту с нею смешанную. «В поте лица твоего хлеб твой снеси», - пока не напитает тебя хлеб, сшедший с небес.
Упразднитеся и разумейте яко Аз есмь Бог . Чтобы принять хоть отчасти это разумение, необходимо, чтоб сердце упразднилось от всякого чувства, ум - от всякого помысла.
Преступая заповеди Божии, мы грешим и пред Богом, и пред людьми, и пред своею совестию и попадаем не только под суд Божий, но и под суд человеческий. Оскорбляя Господа, бесчестя в себе и собою славу Его, мы постоянно делаем вред ближним нашим, соблазняя их, увлекая во грех, подавая собою пример греховной жизни, не отдавая им должной дани общего вспомоществования на пути ко спасению, и по всей правде мы преданы суду людей. Этот суд, выражающийся осуждением, злословием, клеветой, ненавистью и всяким делом, выходящим из этого воззрения на нас, как то: гонением, мучением, смертью, - мы должны принять как достойное воздаяние и всегда чувствовать себя должниками пред ближним.
Пока мы ходим по плоти, мы видим ближнего тоже как должника нашего; мы требуем от него и правды законной, и святыни благодатной как общего достояния человечества. Мы судим его и ненавидим, гоним и мучим, когда он не отдаёт нам долг наш. Но когда мы водимся Духом, когда Дух Божий изливает в наш дух всё богатство Своей благости, тогда от ближнего мы ничего не ищем, мы прощаем ему долг его пред нами, даже перестаём видеть в нем своего должника.
Немощь человеческая выражается главным образом в изменчивости, которой постоянно подвержено естество человеческое. После разумений духовных ум способен воспринимать помыслы нечистые и скотские. От ощущений святых чувство переходит к ощущениям плотским, низким. От мира, радости, ревности по добродетели переходит душа к смущению, печали, унынию. Это свойство изменчивости присуще естеству человеческому и особенно познаётся теми, которые все силы души своей устремляли к тому, чтоб, работая в дому Божием, пред лицем Его, держать ум свой в непрестанном поучении Имени Его, сердце свое - на стезях заповедей Его, душу свою - у подножия Креста Его. Опытно познавши изменчивость естества, они этим познанием пришли к глубокому смирению, которое не допускает им пасть: ни гордостию во дни мира, ни унынием и отчаянием во дни смущения; пришли к страху, охраняющему делание и во время мира ожидающему брани.
Способность к изменчивости особенно сильно действует тогда, если в душе много естества-огня, то есть страстности. Святой Игнатий Богоносец говорил: «Нет во мне огня любви вещественного, но есть во мне вода, текущая и вопиющая во мне: иди ко Отцу». Эта текущая вода погашает огонь - она есть Дух Святый.
Никакая добродетель человеческая не может погасить этого огня, не может убавить его силы. Но добродетели, правильно совершаемые, приносят плод; вкушение духовного плода знакомит внутреннее чувство с ощущениями живыми, чистыми, сладостными, по вкушении которых ослабевает желание ко вкушению ощущений плотских, нечистых, страстных. Например, добродетель молчания, разумно проходимая, отсекающая всякое слово, всякий помысел и всякое дело ненужное, приносит плод: тишину помыслов, мир душевный. Когда душа вкусит этого плода, то она хранит молчание или, утративши его, возвращается к нему стремительно не потому, что молчание есть заповедь монашеского жительства, но за сладость плода, который она имела от молчания. И так самый тот плод, полученный от делания добродетелей, хранит жительство.
Когда же придёт совершенное, тогда то «еже от части» - упразднится. Орудия добродетелей становятся ненужными, когда нива приносит плод обильный. Но для тех, в ком ещё живо вещество огня, очень важно и необходимо хранить себя на стезях заповедей Божиих, по слову Его проходить путь добродетелей и, получивши вкус духовного плода, не медлить в уклонениях, бывающих от изменчивости нашего естества, не разнеживать вкуса своего ощущениями чувственными. «Пал ли еси, восстани» благо есть место, куда может стать нога. «Тецыте дондеже постигнете путь Его пред нами».
Читала Лествичника «О гордости» и остановилась на словах: «Наказание гордому - падение его». Это наказание Господь премудро употребляет и как врачество гордости. Но всё действия Промысла Божия и попущений Его наказательных служат только тогда в пользу человеку, когда он стремится к достижению неземных целей. Если он поставил целью своей жизни единое спасение - Единого Бога, то всё случающееся с ним послужит к его преуспеянию. При лишении всех благ земных, при нанесении и принятии удара всем чувствам своим, при перенесении бесчестия и прочее, там, где сокрушилась бы душа самая сильная, но поставившая целью своих исканий какое-нибудь земное благо, там душа Боголюбивая получает крепость, мудрость, свободу, и если чего лишается в этих прилучающихся скорбях, то лишается единственно той связи со страстями, в которых была заключена и с которыми не могла сама о себе разорвать связь одним своим произволением, а только разрушилась она действием Божиим, по причине страстей. Великое благо не быть порабощённым ничему земному хоть произволением души; тогда всякое действие Божие, направленное ко спасению, правильно действует, убивая только страсть, но не душу, а в противном случае вместе со страстью убивается и душа. Душа, отрёкшаяся страстей, получает ощущение добродетелей. Отрёкшись сластолюбия, она познает опытно смирение, и так далее. Отрёкшись своих хотений, своей грехолюбивой воли, своих разумений, она вводится в познание воли Божией. В деятельном исполнении воли Божией, которая является ей в спасительной пользе ближнего, она просвещается Божественными откровениями и, просвещённая ими, входит не только в чистоту, но и в бесстрастие.
Молчание очищает ум от помыслов. Познание своей греховности, своего неразумия, своего бессилия, своей недостаточности во всём приводит душу к вере разума. Отвержение своих хотений во всём приводит к деятельной вере, выражающейся в великой простоте и смирении. Первое приводит к чистоте ума, а второе - к чистоте сердца.
Вносит праведных в вечные обители , просвещая их, освещая, боготворя. Те же души, которые имели общение с дьяволом, будут в его обладании...
Смирение - есть единственное состояние духа, чрез которое входят в человека все духовные дарования. Оно есть дверь, которая отворяет сердце и делает его способным к духовным ощущениям. Смирение доставляет сердцу невозмутимый покой, уму - мир, помыслам - немечтательность. Смирение есть сила, объемлющая сердце, отчуждающая его от всего земного, дающая ему понятие о том ощущении вечной жизни, которое не может взойти на сердце плотского человека. Смирение дает уму его первоначальную чистоту. Он ясно начинает видеть различие добра и зла во всем, а в себе всякому своему состоянию и движению душевному знает имя, как первозданный Адам нарекал имена животным по тем свойствам, которые усматривал у них. Смирением полагается печать безмолвия на все, что есть в человеке человеческого, и дух человека в этом безмолвии, предстоя Господу в молитве, внемлет Его вещаниям... До ощущения сердцем смирения не может быть чистой, духовной молитвы.
Светильник, с которым девы могут встретить Жениха, есть Дух Святой, Который освещает душу, обитая в ней, очищает ее, уподобляет Христу, все свойства душевные образует по Великому Первообразу. Такую душу Христос признает Своей невестой, узнает в ней Свое подобие. Если ж она не освещена этим светильником, Духом Святым, то она вся во тьме, и в этой тьме вселяется враг Божий, который наполняет душу разными страстями и уподобляет ее себе. Такую душу Христос не признает Своею и отделяет ее от Своего общения. Чтобы не угас светильник, надо постоянно подливать елей, а елей - есть постоянная молитва, без которой не может светить светильник.
С кровавым потом трудится и должна трудиться душа, чтобы не умереть ей с голоду, чтоб этим постоянным и тяжелым трудом не дать возрастать в себе терниям страстей своих, чтоб не обратилась она в дебри, где звери витают, чтоб постоянным очищением, отсечением их, могла бы душа питаться тем насущным хлебом, который Великий Сеятель сеет на земле ее. Не оставляет Господь трудов человека без воздаяния. Пошлет дождь на землю ранний и поздний, и родит земля о себе траву, та же клас, та же исполнится пшеница во класе, как, он и не весть сам. Благодать Божия, осенившая душу, сожигает терние страстей и сама плодоносит плод. «Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, имать живот вечный» и «реки из чрева его истекут воды живы». При таком только состоянии душа не возжаждет более и не придет и не захочет почерпать из земных источников. Наше же делание заключается еще в том, чтоб чистить постепенно эти земные источники, чтоб хоть по каплям пить из них чистой воды, а не черпать с мутной водой жаб и всякую нечистоту с нею смешанную. «В поте лица твоего хлеб твой снеси», - пока не напитает тебя хлеб, сшедший с небес.
Из записок матушки Арсении
(3.07.1833 – 21.07.1905)
Игумения Арсения, одна из наиболее известных насельниц Спасо-Преображенского Усть-Медведицкого женского монастыря.
Дочь знаменитого генерала Михаила Васильевича Себрякова. Родилась Анна 3 июля 1833 г. в Себрове Усть-Медведицкого округа в богатой и знаменитой семье. Род Себряковых старейший в области. Родоначальник их Себр был убит во время взятия казаками Азова, но так ли это или легенда в точности не известно. Отец Анны, Михаил Васильевич, окончил математический факультет Харьковского Университета. Имел чин штаб-ротмистра и служил войсковым казначеем, асессором войсковой канцелярии, являлся почетным смотрителем Усть-Медведицкого окружного училища и войсковым дворянским депутатом. Будучи молодым, командовал казачьим полком в Прусскую компанию. За храбрость в 1762 г. императрицею Екатериною II возведен в армейские полковники. В 1767 г. участвовал в Турецкой войне. В Пугачевский бунт был назначен начальствующим над главным ополчением казаков, в виду осложнившихся обстоятельств бежал. По указу Правительства предписано «предать Себрякова строжайшему суду... смертной казни: через повешение на виселице». Но указом императрицы был прощен. Овдовев, с детьми переехал в основанную его предками слободу Себрово, где занялся наукой. В шестнадцать лет отец хотел сосватать Анну, но она изъявила желание удалиться в монастырь. Ей была предоставлена свобода выбора, но отец старался, чтобы Анна была образованной, для чего нанимал учителей и мастеров, в частности по иконописанию, что в будущем ей пригодилось. В 1850 г. отец отдал дочь в Усть-Медведицкий монастырь. Для монастыря было честью, принять дочь знаменитого полководца М. В. Себрякова.
Монастырь того времени представлял собой бедную, пустынную обитель с двумя Церквями и рядом крошечных келий. Анна была облачена в монашеское платье и определена на послушание. В свободное время занималась чтением духовных книг, по ночам молилась, занималась живописью и написала ряд икон. Поселена Анна была в кельи дальней родственницы М.Себрякова монахини Леониды (Ладыгиной). За усердное несение послушаний настоятельница Вирсавия перевела Анну в игуменский дом, что вызвало у нее стеснение в духовной жизни. Подвиги иг. Вирсавии показались ей бесцельными, что заставило ее искать духовного руководителя на стороне, но все безуспешно. С таким настроением она предприняла путешествие по святым местам Киева, но встретила препятствие со стороны игуменьи, опасавшейся за ее здоровье. Лишь через год ей разрешили посетить Кременской монастырь, находящийся в восьмидесяти верстах от Усть-Медведицкого, для испытания своих сил. Год спустя в 1853 г. Анна смогла отправиться в паломническое путешествие в Киев. Она была поражена величием храмов и их церковным убранством, но внутренняя жизнь монастыря её не удовлетворяла. Это путешествие развеяло ревностное ее настроение, искания чего-то одухотворенного, будто бы Христос «в пустыне» или «в потаенных комнатах», подтверждение чего мы находим в Евангелии.
Она возвратилась в монастырь и в 1854 г. была пострижена в рясофор (низшая степень пострига, готовящегося к принятию малой схимы) с именем Арсения, в честь Арсения Великого, а в 1859 г. 11 января в мантию, видимо с сохранением имени. Вскоре она нашла себе наставницу в лице схимонахини Ардалионы. В 1862 г. по причине старости лет иг. Вирсавии Арсения была назначена владыкой Иоанном, управлявшим Донской епархией, помощницей игуменьи с назначением на должность казначеи. В 1863 г. скончалась иг. Вирсавия. Стала нужда в выборе новой игумений, выбор сестер пал на Арсению. 1864 г. стал для Арсении знаменательным. 3 января на 31 г. своей жизни, она была посвящена в сан игуменьи Архиепископом Иоанном. Свою уединенную тихую жизнь новопоставленной игуменьи пришлось сменить на бурную деятельность. Спустя некоторое время, скончалась ее духовная наставница схим. Ардалиона. Наделенная властью иг. Арсения занялась устройством обители, как с внешней стороны, так и с внутренней. Первым ее делом, было распространение грамотности в монастыре между сестрами, так как поступающие в монастырь девицы были лишены возможности получить образование, как светское, так и духовное. Ею составлена библиотека, в состав которой вошли книги духовного содержания. В 1867 г. заботами иг. Арсении, при монастыре открылось бесплатное четырех классное женское училище с преподаванием Закона Божия, русского и славянского языков, географии, арифметики и русской истории. Так же была открыта живописная школа, в которой преподавала сама игуменья. В училище обучались дети дворянские и чиновников, духовных и городских жителей, сельские, коренные и иногородние. На 1 января 1875 г. в училище обучалось: 9 из дворянских, чиновничьих и духовного сословия: 10 из городских жителей: 9 из сельских: 19 детей коренных жителей области: 13 иногородних, преподавателей в школе было 9 человек. В живописной школе обучалось до 15 детей постоянно живущих при монастыре, занятия проводились три раза в неделю по два часа. Училище действовало до 1918 г.
Живое участие в преобразовании училища принимал и Михаил Васильевич Себряков, на его средства была устроена небольшая библиотека и приобретена школьная мебель. В 1887 г. родной брат иг. Арсении Василий Михайлович отдал свой дом и родовое поместье под училище. Первыми преподавателями были сама игуменья и священники монастыря, в последствии преподавали монахини, для этого обученные. В 1867 г. после открытия училища, Донской архиепископ Платон прислал иг. Арсении святительское благословение за благоустройство монастыря и открытие в нем женского училища. Но, однажды посетив обитель, отнесся к иг. Арсении, с недоверием посчитав ее молодой и неопытной в управлении монастырскими делами, даже хотел преобразовать в общежительный с определенным количеством сестер. Однако встретил сопротивление со стороны иг. Арсении, которая отрицательно отнеслась к преобразованию, вплоть до отказа от игуменской должности. Архиепископ, чтоб не вызвать отрицательного отношения к себе со стороны игуменьи, отклонил свое решение и положительно отнесся к настоятельнице.
В 1871 г. с согласия сестер иг. Арсения обратилась с прошением к Архиепископу Платону о разрешении строительства храма в честь Казанской иконы Божией Матери. Получив одобрение, приступила к собиранию необходимого материала. Высокопреосвященный Платон разрешил использовать на строение храма процентный капитал, вложенный в кредитные учреждения Войсковым Правлением в количестве 8.000 руб. и монастырские в сумме 4.700 руб. Всего наличными было 17.000 руб. Было позволено снести Петропавловскую церковь и на ее месте выстроить новый храм.
Проектировал храм профессор Санкт-Петербургской академии художеств академик И.И.Горностаев. В 1874 г. 23 июня местное духовенство, при огромном стечении народа освятило место для воздвигаемого храма, а в 1875 г. в день празднования «Казанской ик. Божией Матери» была совершена закладка камня. В 1876 г. сотник Василий Борисов представил пожертвование Архиепископу Платону Донскому и Новочеркасскому, на сооружение храма в Усть-Медведицком монастыре, суммой в 3.027 руб. 60 коп. Для дальнейшего строительства храма необходимо было ездить в Москву, обсуждать вопросы с живописцем П.Соколовым о написании икон, с Зыковым проектирующим иконостасы и киоты, с Агафоновым обязавшимся все столярные и резные работы на иконостасе вызолотить червонным золотом, изготовить два престола из кипарисного дерева и два жертвенника из дуба. В 1879 г. в Москве было заказано пять медных золоченных через огонь крестов для храма, рисунки подсвечников и паникадил, винтовые чугунные лестницы. Колоннады из белого итальянского мрамора изготовлены в Петербурге скульптором Бариновым. Колоннады везли по каналам Мариинской системы, затем до Царицына по Волге, после до станции Себрово по железной дороге, со станции по степи на быках через переправы Медведицы и Дона. К началу 1877 г. были сведены под главный купол каменные и кирпичные кладки, и поставлены белые мраморные колонны. Следует так же сказать, что была положена кладка для одной духовой печи с вентиляцией. Последним штрихом в завершении работ, была покраска рам, полов, откосов, дверей обошедшееся в 8.000 руб.
В 1885 г. было завершено строительство храма и 8 сентября освящен главный предел Казанской иконы Божией Матери, Митрофаном еп. Новочеркасским. 15 сентября был освящен придел в честь апп. Петра и Павла архимандритом Иустином из Николо-Бабаевского монастыря. На столь великом событии присутствовало до 15.000 человек. В 1874 г. еще не окончив строительство храма, иг. Арсения принялась за основание пещер подобно Киево-Печерским, помогали ей в этом ее духовные дочери Никодима, Агния и Викторина. В пещерах, она думала устроить церковь, на что ей не хватило сил, теперь там лежит плита «Покаяния». Вход в пещеры начинается из притвора Арсеньевской церкви. Над входом в пещеры изображен «Страшный Суд» в глубине пещер над другим входом располагается икона «Вход Господень в Иерусалим». Пещеры ориентированны на юг в гору, протяженность их составляет 77 сотен, стены и потолок грунтовые, цементированы, пол кирпичный залит цементом. Температура в пещерах зимой и летом примерно плюс 8 градусов. В 30-х гг. пещеры были засыпаны, в 70-х гг. местные жители раскопали заваленые входы. Как было сказано раньше, в пещерах лежит каменная плита, по своим размерам небольшая, но тяжелая и прочная. На ней видны глубокие отпечатки ладоней и колен.
После окончания строительства Казанского Соборного храма, Арсения приступила к внешнему благоустройству обители. Вместо малых, тесных и ветхих келий, были построены двухэтажные корпуса, для священнослужителей, обновлены экономические постройки, за оградой монастыря построена монастырская гостиница. В 1904–1905 гг. иг. Арсения тяжело заболела, все чаще помышляла о смерти и не желала, чтобы кто-либо присутствовал в момент ее смерти. 25 июня 1905 г. она отправилась в паломническую поездку в Саровскую пустынь на поклонение мощам прп. Серафима, несмотря на свое болезненное состояние, где имела возможность посетить святые места и думала возвратиться назад. К сожалению, ей это не удалось, болезнь усилилась и ей пришлось задержатся на четыре дня. 19 июля в день празднования открытия мощей прп. Серафима боль усилилась и чувствуя близкую кончину приготовилась к принятию Святых Христовых Тайн. 21 июля по принятии Святых Тайн, она думала всё-таки вернуться. Вернутся ей было несуждено, вечером того же дня, в одиннадцатом часу ночи иг. Арсения преставилась на 72 году жизни. Тело было подготовлено к погребению. Деревянный гроб был опущен в металлический, присланный из Москвы от родственницы Ладыгиной. 22 июля о смерти игумении стало известно в Усть-Медведицком монастыре. Казначея монастыря Леонида послала депешу Преосвященному Платону о перенесении тела почившей, и тогда уже, по его просьбе Тамбовский архиерей и губернатор дали согласие перевести тело почившей в родную обитель. В июле 30 числа гроб с почившей прибыл на платформу Себрово, через сутки погребальная процессия прибыла в Усть-Медведицкий монастырь. До 20 августа гроб находился в Казанском храме, куда все желающие могли придти и попрощаться с почившей. На погребении присутствовало 9 иереев и 3 диакона. После панихиды было зачитано завещание написанное иг. Арсенией об избрании игуменьей казначею Леониду.
Гроб с почившей был обнесен вокруг Казанского храма и опущен в склеп в Арсеньевской церкви. Это нижний храм в честь прп. Арсения Великого. Над могилой иг. Арсении Леонида воздвигнула памятник из белого мрамора с мраморным аналоем и выгравированной на нем «Смоленской ик. Божией Матери», и возжена лампада. За свое сорокалетнее управление иг. Арсения неоднократно получала благословение Св. Синода, имела наперстный крест и крест с драгоценными украшениями, пожалованный ей из кабинета Его Величества, Государя Императора, знак Красного креста за русско-турецкую войну в 1877 – 1878 гг., медаль в память царствования имп. Александра III, и в 1905 г. награждена Библией, выданной ей из Синода за основание монастырского училища. Кроме того, имела наперстный крест с драгоценными украшениями, поднесенный ей сестрами обители с разрешения начальства в день тридцатилетнего юбилея управления монастырем.
